Демонстрация, организованная антимигрантским движением PEGIDA в Дрездене, январь 2015 г.
Радикальные партии и группы являются катализатором ксенофобских настроений в обществе, способным направить их в русло протестной активности вплоть до преступлений на почве ненависти. Они могут существовать только в условиях нагнетания разнообразных страхов перед "чуждым влиянием" и угрозой идентичности.
Oпрос ARD Deutschlandtrend Voter 2016 показал, что поддержка правительства Меркель в Германии снизилась с 57% в июле 2015 года до 38% в феврале 2016 г., а популярность новой праворадикальной партии "Альтернатива для Германии" (AFD) выросла с 1% до 10% . Интересно, что половина респондентов рассматривает партию AFD, тесно связанную с PEGIDA, как позитивное явление в политической жизни страны . Напомним, что партия "Альтернатива для Германии", созданная в 2013 году, получила на выборах в Европарламент в 2014 году 7 мест. В 2015 году партия получила 8 мест (6,1% голосов) на выборах в местный законодательный орган Гамбурга, и 5,5% голосов на местных выборах в Бремене .А в сентябре 2016 года эта партия набрала на местных выборах в Передней Померании уже 19% голосов.
Растет популярность и старейшей неонацистской партии Германии - Национал-демократической партии (НДП). НДП в настоящее время имеет пять мест в северной федеральной земле Мекленбург Передняя Померания и, следовательно, имеет право на субсидии от федерального правительства. Попытки запретить партию, которая печально известна из-за неонацистского насилия и национал-социалистической идеологии, продолжается уже в течение многих лет. Последняя попытка был вызвана поджогом строящегося дома для приема беженцев в городке Треглиц (Tröglitz) в апреле 2015 года.
Самой крупной и влиятельной неполитической организацией право-радикального толка в Германии в 2014-15 гг. являлась т.н. "патриотическое" движение "Европейцы против исламизации Запада" (сокращенно PEGIDA). PEGIDA была основана в Дрездене в октябре 2014 г. Она организовывает еженедельные демонстрации против того, что она считает исламизацией западного мира, призывая к ограничению иммиграционных правил, в частности, для мусульман. Ответвления PEGIDA были сформированы в различных европейских странах. 29% жителей Германии считают, что марши и другие массовые акции PEGIDA абсолютно оправданы из-за того, что ислам оказывает существенное влияние на жизнь в стране, а правительство не реагирует на это. 7 июля 2015 года, Deutsche Welle сообщила о намерениях этой организации создать политическую партию в преддверии всеобщих выборов в 2017 году. Однако с ростом влияния партии"АдГ" эта организация практически потеряла своих сторонников, превративших в маргинальную праворадикальную организацию.
Жители Восточной Германии по-прежнему больше поддерживают праворадикалов, чем жители Западной Германии. Это подтверждает исследование по заказу земельного правительства Саксонии, представленное в ноябре 2017 года. 56% опрошенных согласились с тезисом о том, что «из-за приезда многих иностранцев ФРГ в опасном объеме подвергается чужому влиянию». Это на 2% меньше, чем в 2016 г. Вместе с тем, количество беженцев, прибывающих в Саксонию, уменьшилось во много раз. 62% (-7%) заявили, что «большинство живущих в Германии мусульман не признают наших ценностей». 38% потребовали ввести запрет на въезд мусульман в Германию (-1%). Заметно выросла поддержка высказывания «Нашей стране сегодня необходимо жесткое и активное продвижение немецких интересов по отношению к иностранным государствам» (62%, +9%). 68% опрошенных считают, что Германии сейчас нужна «сильная рука» (+6%). 41% поддерживает слова «Сейчас Германии нужна единственная сильная партия, которая выражает интересы общности всего народа (-21%, что исследователи объясняют появлением слова «единственная»).[1]
2017 г. являлся для Германии годом выборов в парламент. Главное событие года, выборы в Бундестаг ФРГ, доминировало в общественной жизни страны. Во второй раз в истории объединенной Германии в предвыборной гонке принимала участие правопопулистская партия, имевшая реальные шансы на преодоление пятипроцентного проходного барьера. На выборах Альтернатива для Германии (АдГ) - Alternative für Deutschland уверенно прошла в немецкий парламент, получив поддержку 12,6% избирателей, и создала в новом, 19-ом Бундестаге третью по величине фракцию (94 депутата).
Ситуация в законодательной ветви германской власти стала принципиально иной. АдГ, в составе которой имеются как правопопулистские, так и праворадикальные течения, получила парламентскую трибуну и новые возможности влияния во внутренней и внешней политике. Также «Альтернатива» в 2017 г. далее расширила свое представительство в ландтагах ФРГ, хотя ее успехи были не столь впечатляющими, как в 2016 г.
Политики от АдГ вошли в земельные парламенты двух крупных, экономически и политически значимых земель, Нижней Саксонии и Северного Рейна-Вестфалии, а также в ландтаг Шлезвига-Гольштейна. Таким образом, по итогам 2017 г. правая партия АдГ была представлена как в Европарламенте (результат 2014 г. по Германии: 7,1% ) и в Бундестаге, так и в 14 из 16 ландтагов. АдГ окончательно стала частью германского истеблишмента и основной правой партией страны. Несмотря на политические успехи, в самой партии в 2017 г. проявлялись центробежные тенденции. Однако они не привели к расколу АдГ.
АдГ провела активную и агрессивную кампанию на выборах в Бундестаг. Центральной оставалась тема приема беженцев, их «склонности к совершению правонарушений», «утраты немецкой идентичности», «неспособности» действующего правительства и политического класса «защитить Германию». Партийное руководство старалось завоевать доверие меньшинств. В частности, внутри партии работали платформы «Гомосексуалисты в АдГ» и «Российские немцы за АдГ». Особое внимание уделялось русскоязычным избирателям, а также гражданам Германии, родившимся в Польше и странах бывшей Югославии.
Сразу после прохождения в Бундестаг партия оказалась на грани раскола. Председатель партии и новоизбранный депутат Фрауке Петри объявила о своем выходе из АдГ. Также партию покинул ее супруг Маркус Претцель, член Европарламента и председатель «Альтернативы» в земле Северный Рейн-Вестфалия. Такое решение приняли и доверенные лица Петри в различных регионах страны. Бывшие однопартийцы Петри весьма охотно комментировали причины выхода ориентированной на нее группы из рядов партии. Свен Симон, вице-председатель партии в Саксонии, так объяснял свою отставку: «Направление, в котором развивается АдГ, внушает мне опасения. Я не уверен, нахожусь ли я сейчас в той в партии, в которую в свое время вступил». Его коллега по правлению и функционер молодежной организации Ральф Налоб был не менее откровенен. Ему было важно предотвратить «дрейф» АдГ в сторону «границы политического спектра», но «эта цель не была достигнута».[2] Налоб уточнил направление «дрейфа», но понятно, что речь идет о правом экстремизме.
Противники Петри внутри «Альтернативы» не скрывали своей радости, заявляя о «неизбежности» ухода бывшего шефа и ее «неспособности к работе в команде». Практически сразу после отставки Петри распалась фракция АдГ в ландтаге Мекленбург-Передняя Померания. Сторонники опального лидера зарегистрировали новую фракцию «Граждане за Мекленбург-Передняя Померания». Многие аналитики предсказывали эффект домино и крушение структур АдГ на всех уровнях. Однако, этого не произошло. Подавляющее большинство функционеров, включая «группу Петри» во фракции АдГ в Бундестаге, и простых активистов остались в партии.
В целом, АдГ не находится под наблюдением в качестве правоэкстремистской партии, но отдельные ее активисты и течения вызывают профессиональный интерес Ведомства по защите Конституции. В феврале спецслужбы Саксонии объявили о наблюдении за некоторыми членами АдГ.[3] В июне были отмечены «правоэкстремистские позиции» во внутрипартийной «Патриотической платформе». В августе стало известно, что под наблюдением находится председатель АдГ Баварии Петр Быстрон.[4]
К концу 2017 г. рейтинг АдГ не претерпел изменений. В середине декабря он колебался между 12% и 13%.[5]
Остальные правопопулистские и праворадикальные партии продолжили в 2017 г. свое электоральное падение. «Традиционная» правоэкстремистская партия НДПГ (Национал-демократическая партия, Nationaldemokratische Partei, NPD ), называемая в ряде СМИ неонацистской или близкой к неонацизму , крайне неудачно выступила на общефедеральных выборах. В 2017 г. завершилась очередная судебная попытка запрета деятельности НДПГ. Партия не была запрещена из-за ее «малозначимости», хотя судьи Федерального Конституционного суда нашли в ее программе противоречия с Основным Законом ФРГ. Другая праворадикальная партия, «Гражданское движение За Германию» (Bürgerbewegung Pro Deutschland ), была официально распущена в ноябре 2017 г.
Среди политических движений праворадикального и националистического толка в 2017 г., как и в предыдущем 2016 г., выделялось «Движение идентичности» или «Идентичные» (Identitäre Bewegung, Identitäre). Его немецкий филиал находится под наблюдением спецслужб и является частью общеевропейской сети ультраправых, выступающих против миграции и «утраты традиционной идентичности Европы». В отличие от вышеперечисленных «классических» правоэкстремистских партий, «Идентичные» проводят креативные акции-перфомансы в центре мегаполисов, чтобы привлечь внимание к своим лозунгам.
Что касается новых праворадикальных партий и организаций, то следует выделить некоторые из них. Прежде всего, это партия «Третий путь», своим названием и символикой напоминающая «Третий Рейх», и «Правые». «Третий путь» была создана в 2013 г. бывшими функционерами НДПГ, посчитавшими курс своей партии слишком «примиренческим». В данной партии в 2019 г. состояло 580 человек. Активисты «Третьего пути» принимают участие в демонстрациях против миграции и приема беженцев. В 2020 г. они заметны на митингах против карантинных ограничений, вызванных пандемией. Партия пыталась провести собственные общественно значимые акции, например, подавала в 2018 и 2019 гг. заявку на проведение в Эрфурте спортивного турнира «Молодежь в буре» (нем. «Jugend im Sturm», ассоциация со словом «фольксштурм» периода нацизма). Заявки были отклонены городской администрацией. «Правые» были созданы в 2012 г. Полное название партии «Правые – за народные референдумы, суверенитет и защиту родины». Ее основали несколько известных западногерманских неонацистов-одиночек, а также бывших членов «Национального сопротивления Дортмунда», запрещенного в 2012 г. Если в 2014-2016 гг. партии удавалось проводить некоторые акции, то годом позднее ей пришлось уже бороться за выживание, в связи с конфликтами в руководстве и недостаточными финансовыми средствами. С 2019 г. «Правые» стали более активны. На выборах в Европарламент 2019 г. они поддержали Урсулу Хавербек, известную неонацистскую активистку, отбывавшую тюремное заключение за неоднократное отрицание Холокоста. 20 апреля 2019 г., в день рождения Гитлера, партия провела неонацистский слет со своими единомышленниками из Франции, Чехии, Польши и других стран. В 2020 г. «Правые» организовали в Дортмунде «акцию национальной солидарности» против мер по сдерживанию распространения коронавируса. Ряд запланированных маршей были запрещены как неонацистские. По оценкам, в 2018 г. в партии состояли 600 человек. При этом практически все они проживают в Рурском регионе. Партийные ячейки в остальной Германии либо существуют только на бумаге, либо уже официально ликвидированы.
Существуют также многочисленные "товарищества", объединяющие неонацистов-одиночек. Большинство из «товариществ» (ассоциация со словом «камерад», неформальное солдатское обращение в вермахте) было обезврежено полицией в середине 2010-ых гг. Несмотря на то, что, по оценкам экспертов, эти структуры более не являются в достаточной степени боеспособными в значении совершения терактов, нельзя утверждать, что правоэкстремистское подполье в Германии разгромлено полностью. Можно привести в доказательство этого тезиса следующие примеры. В 2019-2020 гг. в Бундесвере произошел ряд скандалов в связи с принадлежностью солдат и офицеров к праворадикальным кругам. В ноябре 2020 г. прокуратура выдвинула обвинение против 12 арестованных в феврале с.г. членов так называемой «группы S». Структура была организована по образцу финской ультраправой «Самообороны», близкой к принципу «товарищества». Правые радикалы планировали совершить нападение на политиков, антифашистских активистов и мечети с целью дестабилизировать ситуацию в стране, собирали средства на приобретение оружия. В начале декабря 2020 г. стало известно о запрете неонацистской группировки «Штурмбригада 44». В нее входили 11 человек, двое из которых уже отбывают наказание за иные преступления. Группа использовала широкий спектр нацистской символики. Две «четверки» в названии соответствуют четвертым буквам алфавита и первым буквам «Дивизии Дирлевангера», почитаемого в правоэкстремистской среде командира подразделения СС Оскара Дирлевангера. В квартирах участников группировки было найдено холодное оружие. Также в Интернете продолжают работать группы, члены которых исповедуют праворадикальную идеологию. В социальной сети Facebook такие группы временно закрываются после жалоб пользователей, однако нередко они снова возникают под несколько измененным названием. Еще сложнее выявить виртуальные сообщества, возникающие на других платформах. Вышеуказанная «группа S» также первоначально возникла в виде группы в Whatsapp. Личная встреча состоялась гораздо позднее. Тем не менее, основную опасность составляют радикальные одиночки. Оба крупных праворадикальных теракта с человеческими жертвами, произошедшие в рассматриваемый период, были совершены одиночными экстремистами. Также в 2020 г. были запрещены две других неонацистских группировки, организованными по несколько иному принципу, чем «товарищества», но исповедовавшие такую же идеологию: вышеуказанная «Combat 18» и «Северный орел».
Есть также т.н. "новые правые". Под этим «зонтичным» понятием подразумеваются крайне неоднородные группы, объединения, НКО, издательства, СМИ, дискуссионные онлайн- и оффлайн-платформы, которые пытаются позиционировать себя между консерваторами и ультраправыми. Некоторые примеры: «Дом консерватизма». «Институт государственной политики», «Германская академия», «Германо-европейское научное общество», издательства «Граберт» и «Берг» и другие. В этой среде сильны тенденции «народного национализма» (повышение национального самосознания немцев без параллелей с нацизмом, отрицание антисемитизма и расовых теорий, по крайней мере, вербальное, но с долей исторического ревизионизма). Популярны призывы к «Консервативной революции», т.е. интеллектуальному пересмотру роли консерваторов в обществе в сторону более правых позиций, завоевание симпатий жителей Германии без применения насилия, посредством культурного влияния. «Новые правые» не обладают общей политической платформой. В кругах немецких исследователей правых течений существует спор относительно принадлежности этого движения: новый, «интеллектуальный» формат правого экстремизма применительно к нынешней эпохе либо отдельное явление. Некоторые структуры «новых правых», к примеру, «Издательское агентство Вернер Шиманек», со временем перешли на расистское позиции, близкие к неонацизму. Они находятся под наблюдением спецслужб или запрещены.
Количество опасных правых радикалов, склонных к насилию в 2020 г. увеличилось в сравнении с 2019 г.: более 100 против 65. Общее количество жителей Германии, «вовлеченных в правоэкстремистский спектр», составило в июне 2020 г. 32.000 человек (2019: 24.000).
Что касается исламистов, то, согласно данным германских спецслужб, в июле 2017 г. количество салафистов в Германии достигло 10.300 человек. Газета «Ди Вельт» отмечает, что салафистская среда является «благодатной почвой для терроризма». Всего же в ФРГ около 24.000 человек считаются исламистами. 1.800 из них причисляются к «исламистско-террористической среде». Более 700 потенциально опасны.[6] Под наблюдением спецслужб находятся более 90 мечетей.[7]
Увеличение количества салафистов и сторонников других радикальных течений ислама отмечено не только в стране в целом, но и в отдельных федеральных землях. Баварское ведомство по защите Конституции в своем отчете за 2017 г., отметив «рост угроз», представило информацию о 730 салафистах, проживающих в этой федеральной земле. 70 исламистов выезжали в Ирак и Сирию. 26 из них вернулись в Германию.[8]
В связи с повышением активности исламистов в германском обществе звучали обвинения в адрес Ирана. В ответе Федерального правительства на запрос фракции Зеленых в Бундестаге излагаются факты поддержки Тегераном радикализации шиитских общин на территории ФРГ, в частности Исламского Центра Гамбурга (IZH). Политик от «Зеленых» Фолькер Бек потребовал применить меры и пресечь распространение «иранским режимом» «человеконенавистнической идеологии» среди шиитов, проживающих в Германии.[9]
Если же говорить о конкретных исламистских организациях, то можно назвать следующие:
Спецслужбы Германии в статистике радикалов любого направления отдельно учитывают носителей идеологии как таковых и потенциально опасных лиц, склонных к террористической деятельности либо иным насильственным действиям. Это касается и исламистов. По состоянию на июль 2020 г. на территории ФРГ находились 610 опасных исламистов, из них 510 «повышенно опасных» в классификации BKA. Это на 10% меньше, чем в 2019 г. (702). Из 610 человек 110 находятся в немецких тюрьмах, 50 в иностранных тюрьмах. Интересно, что опрос телеканала SWR в среде представителей спецслужб, специализирующихся на борьбе с исламистским радикализмом, показал, что правоохранители считают в перспективе «легальных исламистов», т.е. членов официально зарегистрированных организаций, более опасными, чем сторонников «Исламского государства». Причина состоит в попытках проникновения в различные слои общества и даже в политику с целью укорениться в них и поэтапно расширять свое влияние. Анализ ситуации на различных уровнях власти показывает правомочность опасений сотрудников Ведомства по защите Конституции.
Большинство экспертов отмечает, что нельзя выделить какую-либо часть мусульманской диаспоры Германии, наиболее «восприимчивую» к исламизму. Новые активисты исламистских движений вербуются в среде выходцев из самых различных государств, прихожан различных мечетей, представителей разных течений ислама. Также нельзя утверждать, что «приверженность» к радикализму зависит от срока пребывания в ФРГ. С одной стороны, приезд новых мигрантов и беженцев после 2015 г., особенно из Сирии с ее значительным секулярными традициями, привел к смягчению радикализма внутри общин, в то время как немало представителей второго, а то и третьего поколения мигрантов, уже родившихся в Германии, склонны к выражению таких взглядов. С другой стороны, есть и обратные примеры: в «устоявшиеся» общины, далекие от радикальных позиций, вступали новые члены, которые пытались изменить климат внутри сообщества в сторону конфронтации с окружающим миром. Ведомство по защите Конституции опубликовало данные об общем количестве вовлеченных в исламистские круги в 2019 г.: 28.020 человек (2018: 26.560, +5,5%).
Что же касается леворадикальных течений, то они имеют различную политическую позицию и никогда не выступают «единым фронтом». Определенным общим фундаментом можно считать радикальный антифашизм. В остальном теоретические постулаты (от марксизма, исторического материализма и троцкизма до анархизма и современных леворадикальных представлений о новом мироустройстве), программа действий, отношение к государству и органам власти крайне разнятся. К леворадикальным группам причисляются:
1. Не проявляющие склонность к насилию.
2. Проявляющие склонность к насилию.
Все перечисленные структуры находятся под наблюдением спецслужб.
Существуют также отдельные радикальные организации, поддерживаемые из-за рубежа. Под этим названием подразумевается деятельность радикальных группировок, которые не могут быть причислены к правому, левому или исламистскому экстремизму. Наиболее многочисленной и хорошо организованной структурой такого типа являются «Серые волки». Это отдельные, но тесно связанные между собой группы турецких ультранационалистов, ориентирующиеся на Партию националистического движения Турции и считающиеся ее боевыми ячейками. Партия входит в коалицию с правящим движением Реджепа Эрдогана. По различным оценкам, в Германии проживает до 20.000 активных сторонников «Волков». Группировка уже запрещена во Франции. В Австрии запрещено приветствие этой организации («волчий знак»), признанное экстремистским. Ряд политиков и общественных деятелей Германии (от представителей Курдской общины до Зеленых) потребовали запрет «Волков». Специалисты по националистическим движениям Турции утверждают, что отношение жителей Германии с турецкими корнями к «Серым волкам» очень сложное. Часть турецкой общины выступает против этой группировки, отрицая ультранационализм, часть считает опасения излишними и воспринимает «Волков» как легитимный сегмент политического спектра Турции. Например, в 2011 г. «Альянс турок Эссена», входивший в Интеграционный совет города, отказался осудить деятельность «Серых волков». Один из политиков ХДС турецкого происхождения, член Интеграционного совета Хамма, оказался активистом «Волков» и в 2015 г. был по этой причине исключен из немецкой партии.